Неточные совпадения
— Так вот, значит: у одних — обман зрения, у других — классовая
интуиция. Ежели рабочий воспринимает учение, ядовитое для хозяина, хозяин — буде он не дурак — обязан несколько ознакомиться с этим учением. Может быть, удастся подпортить его. В Европах весьма усердно стараются подпортить, а наши юные буржуйчики тоже не глухи и не слепы. Замечаются попыточки организовать классовое самосознание, сочиняют какое-то неославянофильство, Петра Великого опрокидывают и вообще… шевелятся.
Доктринерская, отвлеченная политика всегда бездарна — в ней нет
интуиции конкретной жизни, нет исторического инстинкта и исторической прозорливости, нет чуткости, гибкости и пластичности.
Интуиция всегда не только интеллектуальна, но и эмоциональна.
Мне всегда казалось, что приобщить к своей мысли, убедить других я могу лишь остротой и ясностью формулировок своей
интуиции.
Не существует чисто интеллектуальной
интуиции.
Но всегда есть трагическое несоответствие между творческим горением, первичными
интуициями и объективными продуктами мысли.
Я готов себя сознать романтиком вот по каким чертам: примат субъекта над объектом, противление детерминизму конечного и устремление к бесконечному, неверие в достижение совершенства в конечном,
интуиция против дискурсии, антиинтеллектуализм и понимание познания как акта целостного духа, экзальтация творчества в человеческой жизни, вражда к нормативизму и законничеству, противоположение личного, индивидуального власти общего.
У него были замечательные
интуиции о юдаизме и язычестве.
Исходной была для меня
интуиция о человеке, о свободе и творчестве, а не о Софии, не об освящении плоти мира, как для других.
Но мысль моя имела не книжные источники, она питалась
интуициями жизни.
В нее вложена моя основная тема, моя первородная
интуиция о человеке.
При этом
интуиция носит интеллектуально-эмоциональный, а не чисто интеллектуальный характер.
Я прошел длинный путь философского развития, но остался верен первоначальной
интуиции.
Я мыслю и пишу афористически и стараюсь находить формулировки для своих
интуиций.
К моему удивлению, он отказался идти и положился лишь на свою художественную
интуицию.
Интуиция всегда интеллектуально-эмоциональная.
Основную свою
интуицию о человеке, о нужде Бога в творческом акте человека я выразил в самой значительной книге своего прошлого «Смысл творчества.
Я скорее вижу ряд озарений, ряд кризисов, определяемых
интуициями, ряд пережитых по-новому, в новом свете старых
интуиций.
Мне хотелось бы здесь сообщить некоторые размышления, основанные на опыте, наблюдении и
интуициях.
И за этим выражением были скрыты некоторые новые для меня
интуиции.
Эта
интуиция оказалась изумительной, он что-то угадал в русском мистическом сектантстве.
Это была
интуиция всеединства.
У него был пафос духовной свободы (этим проникнуто все его мышление), была гениальная
интуиция соборности, которую он узрел не в исторической действительности православной церкви, а за ней.
Религиозная тема. Религиозный характер русской философии. Разница между богословием и религиозной философией. Критика западного рационализма. Философские идеи Киреевского и Хомякова. Идея соборности. Владимир Соловьев. Эротика.
Интуиция всеединства. Бытие и сущее. Идея богочеловечества. Учение о Софии. «Смысл любви». Религиозная философия Достоевского и Л. Толстого. Русская религиозная мысль в духовных академиях. Архиепископ Иннокентий. Несмелов. Тареев.
У Хомякова были замечательные философские
интуиции, основоположные философские идеи, но в неразвитом, неразвернутом состоянии.
В его первичную
интуицию духовного всеединства мира входит и осуществление социальной правды, создание совершенного общества.
Интуиция всеединства, конкретного универсализма делает его прежде всего критиком «отвлеченных начал», чему посвящена его главная книга.
У Вл. Соловьева была своя первичная
интуиция, как у всякого значительного философа.
Но у них была замечательная
интуиция.
То была
интуиция интеллектуальная и эротическая.
В основании его философии лежала живая
интуиция конкретного сущего, и его философия была делом его жизни.
Интуиция всеединства делает Вл. Соловьева универсалистом по своей основной направленности.
Совершенно произвольно называть знанием только суждения; в такой же мере могут быть названы знанием и непосредственные
интуиции.
Всякое знание абсолютного бытия есть акт самоотречения отпавшего индивидуального разума во имя Разума универсального, и благодать
интуиции дается этим смирением, отказом от самоутверждения в состоянии, отпавшем от Логоса.
Познание протекает через дискурсивное мышление, но восходит к
интуиции, упирается в элементарную веру, в обличение уже невидимой вещи.
Есть
интуиция бытия, но нет к нему путей дискурсивного мышления.
Не должна ли открыть философия будущего, что в основе знания и в основе веры лежит одна и та же
интуиция, непосредственное восприятие вещей, «обличение вещей невидимых»?
Для одних сочетание слов есть рациональное суждение, дискурсивное мышление, для других то же сочетание слов есть
интуиция, сочетание, полное реального смысла.
Только этому первичному сознанию дана
интуиция бытия, непосредственное к нему касание.
Интуиция и есть благодать, схождение Самого Бога в существо мира, и это дано в органических связях индивидуальной чувственности и индивидуального разума с универсальной чувственностью и универсальным разумом.
Узел разрубается тем, что я исхожу из непосредственной и первичной
интуиции бытия, сущего.
Непосредственное сознание и знание Бога дано в умственном созерцании, интеллектуальной
интуиции, которая качественно различествует от всякого другого восприятия вещей.
Лосский хочет себя уверить, что у него нет никаких волевых предпочтений, никаких благодатных
интуиций по отношению к бытию,
интуиций, предшествующих его интуитивной теории знания.
Идея бытия есть первичная
интуиция, а не производный результат дискурсивного мышления, и все попытки критицистов разложить эту идею на простейшие элементы, ничего общего с бытием не имеющие, из субъекта взятые, производят впечатление софизмов, являются ненужным и вредным схоластическим формализмом.
Критическая теория познания не опровергла возможности интеллектуальной
интуиции.
Полнота живого опыта дана лишь в мистическом восприятии; без религиозного питания, без непосредственной
интуиции философия чахнет и превращается в паразита.
Теория Шлейермахера, выражаясь современным философским языком, есть воинствующий психологизм, ибо «чувство» утверждается здесь в его субъективно-психологическом значении, как сторона духа, по настойчиво повторяемому определению Шлейермахера (см. ниже), а вместе с тем здесь все время говорится о постижении Бога чувством, другими словами, ему приписывается значение гносеологическое, т. е. религиозной
интуиции [Только эта двойственность и неясность учения Шлейермахера могла подать повод Франку истолковать «чувство» как религиозную
интуицию, а не «сторону» психики (предисл. XXIX–XXX) и тем онтологизировать психологизмы Шлейермахера, а представителя субъективизма и имманентизма изобразить пик глашатая «религиозного реализма» (V).], а именно это-то смещение гносеологического и психологического и определяется теперь как психологизм.
Итак, мы различаем: 1) внефилософское, религиозное мифотворчество; 2) догматику, представляющую внешнюю систематизацию догматов; 3) религиозную философию как философское творчество на религиозные темы; 4) «общую» философию, которая представляет собой искание «естественного», языческого ума, но, конечно, все же оплодотворенное какой-либо
интуицией; 5) канон философии, ее поэтику и технику, куда относятся разные отрасли «научной философии» (гносеология, логика, феноменология, наукоучение).
Этим двойным не религиозной
интуиции намечаются две возможности, два пути религиозной философии: антиномический и эволюционно-диалектический.
Во всяком случае, — и этому необходимо давать надлежащий вес при оценке Мейстера Эккегарта, — художник слова и спекулятивный метафизик слишком сильно и явно дают себя знать в его сочинениях, чтобы можно было принимать все его идеи за религиозно-мистические
интуиции и откровения, и никогда нельзя уверенно сказать, опирается ли проповедь Эккегарта на опытные переживания, или же она рождается из загоревшихся в душе его художественных образов и спекулятивных идей, которые он превращает в задачу для осуществления опытным мистическим путем.